Рыбы поют в Укаяли - Страница 41

Биология орхидеи изучена сравнительно недавно. Каждый цветок дает огромное множество крошечных семян — число их достигает двухсот тысяч. Но когда из этих семян попытались вырастить орхидеи, натолкнулись на неожиданные трудности: проросшие семена почему-то погибали. Кропотливые исследования помогли установить причину неудач. Оказалось, что орхидеи живут в симбиозе с одним микроскопическим грибком, который служит им кормом в первые дни жизни. Без этих грибков-«кормилиц» они развиваться не могут. Когда это было обнаружено, в семена стали добавлять соответствующую подкормку, и они оказались благодарным объектом для выращивания. Тогда-то и возник культ орхидей.

В начале XIX века было известно лишь около ста видов орхидей, сегодня их более пятнадцати тысяч. Число это с каждым годом все возрастает, так как наряду со множеством удивительных особенностей орхидеи обладают еще и тем свойством, что разные их виды можно легко скрещивать между собой и получать таким образом все новые и новые виды.

Почти все дикорастущие виды орхидей уже известны науке. Но сколько для этого затрачено усилий, сколько человеческих жизней посвящено этому, сколько охотников за орхидеями погибло среди скал в Андах и Гималаях!

Когда-то громкой славой пользовались аукционы орхидей, проводимые известной английской фирмой «Протероу энд Моррис» в Чипсайде. Туда съезжались покупатели из многих стран, появлялись там и члены королевской семьи — словом, там собирался весь «цвет» английского общества, чтобы оказать надлежащие почести «царице цветов». И эти люди, перед которыми в те времена трепетал весь мир, сами начинали дрожать от волнения при виде нового вида орхидей, найденного где-нибудь в глухих лесах Ориноко. За один новый экземпляр нередко платили такие головокружительные суммы, о которых и сегодня еще ходят легенды, суммы, нередко превышавшие десятилетний заработок уэльсского шахтера.

Особо редкие виды орхидей имеют свою историю, часто необычную, романтичную и полную приключений.

Вот одна из таких историй. Прекрасная розовая орхидея Cattleya labiata, ныне очень распространенная, была найдена в начале XIX века при необычных обстоятельствах. Некто Свенсон посылал профессору ботаники в Глазго Джексону Хукеру собранные в окрестностях Рио-де-Жанейро бразильские мхи. Однажды он переложил кустики мха стеблями какого-то сорняка, который, к радости профессора, оказался неизвестным видом орхидеи.

Она была выращена, размножена и названа Cattleya labiata. Но когда некоторое время спустя крупные торговцы орхидеями, такие, как Сандер и Протероу, послали в Рио-де-Жанейро своих агентов с поручением найти дикорастущую Cattleya, те возвратились ни с чем: никто не смог найти место, где росла эта таинственная орхидея; Свенсон же к этому времени пропал где-то в Новой Зеландии. Так и по сей день никто не знает, где родина этого чудесного цветка, миллионы экземпляров которого украшают все оранжереи мира.

В 1862 году фирма «Протероу энд Моррис» заинтриговала всех любителей орхидей сенсационным сообщением. Она обещала им неизвестную до сих пор орхидею, самую прекрасную из всех, какие когда-либо были найдены. Так как эта фирма считалась весьма солидной, к обещанию все отнеслись серьезно. Говорили даже, что из-за этого лорд Стенхоуп отложил свою поездку в Индию. В день аукциона в зале собрались любители орхидей со всей Англии. Наступила торжественная минута: ярко-пурпурный, с золотисто-желтыми прожилками, цветок был просто изумителен. Его привез из Колумбии ботаник Акре.

Молодой лорд Сассекс не смог сдержать себя и первым предложил пятьсот гиней. Назывались все большие и большие суммы. Один лишь Стенхоуп не принимал участия в аукционе: он сидел в углу, нахмурясь, и о чем-то думал. Вдруг он попросил собравшихся отложить на один час аукцион и покинул зал. Он опоздал на десять минут, и аукцион возобновился в его отсутствие. Когда он возвратился, лорд Сассекс, купивший орхидею, выписывал чек.

— Сколько ты заплатил? — спросил его Стенхоуп.

— Тысячу! — с триумфом ответил Сассекс.

— На девятьсот девяносто гиней больше, чем она стоит, — лаконично заметил Стенхоуп; потом он объяснил, в чем дело.

Лет за пятнадцать до этого аукциона он получил от одного натуралиста из Колумбии письмо, которое сейчас держит в руках. В этом письме натуралист сообщал об открытии нового вида орхидеи из семейства Cattleya. Описание полностью соответствует орхидее, которая была продана сегодня. Поскольку энтузиазм, которым было проникнуто письмо, показался тогда Стенхоупу преувеличенным, он заподозрил натуралиста в обмане и ничего ему не ответил. Сейчас обнаружилось, что он допустил тогда ошибку и что пятнадцать лет тому назад действительно была открыта и описана чудесная орхидея. Ему неприятно, что он оскорбил джентльмена своим неверием, и он просит присутствующих быть свидетелями, что он возвращает честь открытия натуралисту, которого зовут Юзеф (тут Стенхоуп на миг запнулся, не зная, как это выговорить) Варшевич; он, кажется, поляк.

А как раз в это время Юзеф Варшевич, открывший и эту чудесную Cattleya dowiana, и много других орхидей, умирал в нищете в одной из долин в Кордильерах. Всю свою бурную и плодотворную жизнь ему приходилось бороться с нуждой.

Индеец из племени кампа ведет меня лесной тропинкой. Мы возвращаемся к своему дому на берегу Укаяли. Не знаю, сколько нам еще идти, а между тем солнце, просвечивающее сквозь ветви деревьев, лианы и огромные колючие бромелии, опускается все ниже и ниже. Неожиданно я останавливаюсь как вкопанный, не обращая внимания на тучи комаров. Среди запахов прелой листвы, ванили, хвои, камфары и вони какой-то черепашки я внезапно ощущаю новый запах, невероятный, чувственный аромат, пронзивший меня насквозь. Трудно передать, что это такое: можно лишь сказать, что он необыкновенен.